Как Мьянма стала мировой столицей киберпреступности
В последние годы Мьянма превратилась в глобальный центр киберпреступности, где жертвы мошенничества становятся и сырьем, и рабочей силой. Преступные синдикаты активно используют страну для своих целей, создавая сложные и технически продвинутые центры мошенничества.
Спорные территории часто становятся убежищем для транснациональных преступных сетей, но ключевая роль государства в этой динамике обычно остаётся в тени. Когда силовики парализованы или действуют избирательно, нелегальные структуры чувствуют безнаказанность, подпитывают экономику выживания и сам конфликт, используют «лоскутное» распределение контроля и сложные линии фронта. Иногда они не просто паразитируют на хаосе, а встраиваются в военную экономику при прямом содействии властей. Показательный пример — поздний сирийский режим Башара Асада, который опирался на производство и экспорт Каптагона в промышленных масштабах.
В Индо-Тихоокеанском регионе аналогичная роль «тихой гавани» закрепляется за Мьянмой. Преступные синдикаты выстроили там индустрию, масштабы которой давно вышли за пределы локального кризиса. В стране появляются и расширяются крупные и технически сложные центры мошенничества Kyar Phyant, где одновременно занимаются обманными схемами онлайн-мошенничества, обналичиванием и отмыванием денег, а также торговлей людьми. Цена этих действий — не только сломанные судьбы обманутых и вывезенных на работы, но и долгосрочный удар по развитию региона.
С 2020 года индустрия изменилась быстрее, чем когда-либо, оставив позади привычные «техподдержка» и «возврат средств». Схемы стали многослойнее и точнее в грабеже жертв по всему миру. Рост подстегнули массовый переход бизнеса в цифру после пандемии, пустующие казино и девелоперские комплексы, построенные до локдаунов, а также всё более свободная среда в стране после переворота 2021 года.
Мошеннические проекты встроились в экономику войны: правящая хунта не просто закрывает глаза, а допускает и облегчает их работу, обогащая лояльные формирования. Потому угрозу усложняет не единый координатор, а множество участников — от союзных военных ополчений до преимущественно китайских криминальных группировок, непосредственно управляющих площадками. В таких условиях двусторонние переговоры между государствами дают мало — эффективная стратегия должна повышать операционные издержки для всех вовлечённых и лишать их преимуществ.
Отдельные эпизоды показывают, как неполное понимание политико-экономической ткани мешает спасению людей. В начале 2025 года власти Таиланда начали возвращать жертв через контакты с Democratic Karen Benevolent Army — формально лояльным хунте вооружённым объединением, которое держит несколько центров южнее Мьявади. Но тех, кого вывезли структуры, связанные с Border Guard Force, месяцами не трогали. В итоге тысячи людей застряли на границе, а контролирующие площадки милиции затягивали новые репатриации.
У Бангкока мало рычагов, чтобы остановить миграцию лагерей глубже в Мьянму и вне зоны досягаемости — тенденция только ускоряется. Для Нейпьидо же в этих «фабриках обмана» есть прагматика: лояльность союзных отрядов — вопрос выживания режима. На фоне военных поражений и сбоев в привычной «капитализации перемирий» через ресурсы, хунта укрепляет патронаж именно так. Система проправительственной милиции исторически устроена так, что армия снабжает её, но не содержит полностью — с 1960-х лояльность поощрялась терпимостью к нелегальному заработку.
Пока для правящего режима всё стоит на кону, рассчитывать на добровольный демонтаж сети площадок в зонах его контроля не приходится. При этом вооружённые силы национального сопротивления в своих районах — особенно на границе с Китаем — центры уже вычищали, и операторы просто смещали активность туда, где сильнее влияние хунты.
Даже успешные зачистки оборачиваются «догонялками» по карте страны. Жёсткий контроль на внешних рубежах способен сдержать появление больших многофункциональных комплексов, подобных тем, что вдоль тайской границы. Но для запуска типового «офиса» нужен минимум — арендованный отель, несколько компьютеров, электричество, интернет и покладистая местная полиция. Такой формат практически неистребим по всему региону.
Устойчивый способ обрубить сеть малых площадок — убрать последний элемент из этой формулы. Речь о «разрешительном режиме», который создаёт и поддерживает сама бирманская хунта. Без него инфраструктура мошенничества быстро теряет смысл и экономику.